Скрежет ржавой двери и свет фонаря разбудил собаку. Белла лежала за деревянной кадкой. Она увидела, что свет от фонаря приближается к ней. Загородив собой щенка, она вышла на свет и попала в руки человека. Твёрдые перчатки ухватили её за шею и накинули сеть. Взвизг сменился лаем, и это было последнее, что слышал щенок.
Детёныш сидел за кадкой, мама велела ему не высовываться. Когда лучик света стал пробиваться сквозь щель и светить прямо в глаза щенку, он проснулся, с визгом зевнул и заплакал. Он стал облизывать лапки — они ещё пахли его мамой.
Сверху на крыше раздались лёгкие шаги. Мурчащее животное издавало приятные для слуха звуки. Пронырливая кошка со всей своей пушистой ухоженностью, светила на щенка двумя маленькими огоньками глаз. Оглядевшись, что внизу никого нет кроме крошки-щенка, кошка спустилась и улеглась на мешок с рыболовными сетями. От сетей ещё пахло рыбой. Она принюхивалась и закрывала глаза, периодически открывая ротик чтобы муркнуть. Кошка отдыхала. Её пузо было пухленьким и налитым.
Щенок подошёл к кошке и попытался забраться к ней на мешок. Она потянулась к нему, обнюхала и лизнула его в мордочку своим шершавым языком. «Мя… мя…», — кошка снова издала звуки, с шумом спустилась с мешка и разлеглась на полу. Она замурчала так, что стены задрожали. Щенок приблизился к ней. Кошка обхватила его лапами, не выпуская когти, и стала обнимать. По инерции, малыш потянулся к животу и почувствовал вкус молока.
После того, как щенок поел, кошка резко встала и убежала, мяукая, как будто её кто-то звал. Мяуканье всё отдалялось, и было чуть слышно, а потом и вовсе исчезло. Кошка приходила как по часам два раза в день на пару минут, а потом снова убегала. Щенок не хотел, что бы кормилица-кошка бросала его, ведь он и подумать не мог, что у неё не один и дома её ждут кошачьи комочки.
Выкормив щенка, кошка указала ему дорогу к дому. Щенок, встретив несколько котят, понял, что это те самые дети, ради которых кошка оставляла его. Щенок стал большим и остался при хозяйстве с мамой-кошкой.
